Очередная книга серии «Новомученики и исповедники Российский пред лицом богоборческой власти» продолжает московскую тему исповеднического движения Русской Православной Церкви в ХХ столетии. Напомним, что тема эта была заявлена еще в 2014 году, (в книге «”Тайный” епископ Серпуховской Максим (Жижиленко). Сподвижники его и сострадальцы»), где наряду с подробнейшим повествованием о серпуховских священнослужителях, монашествующих и простых мирянах, пострадавших от богоборческой власти за мужественное исповедание церковной правды, были помещены и материалы о московских ревнителях Православия и описание (в самых общих чертах) церковных событий в столице 1927-1928 гг. Более подробно московская тема была раскрыта в книге о новомученике Михаиле Новоселове (1). Изначально предполагалось во второй ее части после жизнеописания М. А. Новоселова поместить жизнеописания других московских исповедников. Однако масштаб личности новомученика Михаила потребовал такого обширного повествования, что оно едва уместилось в рамках отдельной большой книги. В следствие чего исполнение всего замысла пришлось отложить и посвятить всю книгу непосредственно Михаилу Александровичу, а жизнеописания его друзей и единомышленников постараться собрать в отдельной книге.
Выполняя обещанное, представляем вниманию вдумчивого читателя данный сборник. Ни в коем случае не претендуя на исчерпывающую полноту, мы не ставим себе целью создать общий московский мартиролог, что потребовало бы более углубленных исследований огромного массива литературы и неизученных источников. Более того, понимая, что в одной книге невозможно уместить жизнеописаний, хотя бы и в кратком виде, всех друзей и единомышленников М. А. Новоселова (2) , подробно останавливаемся лишь на некоторых из них, об остальных упоминаем кратко по ходу повествования, но стараемся назвать поименно тех, с кем в той или иной мере соприкоснулись жизненные пути М. А. Новоселова, особенно в последний период его жизни.
Пусть это будет своего рода нашей поминальной запиской или страницей в Синодике - нашим скромным вкладом в общецерковное дело прославления и сохранения памяти святых новомучеников и исповедников российских.
Эта книга имеет еще и посвящение Ирине Ивановне Осиповой – нашему незаменимому редактору и фактически создателю самой серии. Ровно 20 лет назад в 2004 году началась наша совместная работа над первой книгой серии, а год назад, 16 ноября 2023 г., когда только разворачивалась работа над данной книгой, Ирина Ивановна отошла ко Господу. Те слова скромной благодарности Фрэнсису Грину, которые она неизменно повторяла в предисловии ко всем нашим книгам, и дополненные в предисловии к последней подготовленной ею книге, (как долгу памяти незабвенного друга Фрэнсиса, отошедшего в мир мной 13 мая 2022 г.), с полным правом должны быть отнесены и к ней - неустанной и безкорыстной труженице, отзывчивому и милосердому человеку.
Особая признательность Фрэнсису ГРИНУ, без дружеского участия и постоянной поддержки которого была бы невозможна многолетняя работа в архивах и подготовка к изданию данной книги.
В этих простых словах выражена самая суть: только благодаря милости Фрэнсиса, <а также Ирины> оказалась возможной многолетняя работа в архивах (не на один-два года, а более чем на четверть века), позволившая открыть и исследовать массу документов и вернуть из забытья тысячи имен репрессированных, и в их числе сотни имен православных мучеников и исповедников, а также издать 19 книг по истории гонений на духовенство и мирян Истинно-Православной Церкви.
----------------------------------------------------------------------------
[1] «Церкви Христовой ревнитель, лжецеркви лукавнующих обличитель. Новомученик Михаил Новоселов». М.: Братнеж, 2021.
[2] А тем более их труды, которые сами по себе заслуживают особого внимания, поскольку многие из новоселовского круга были глубокими мыслителями и замечательными церковными писателями или проповедниками
Смеем надеяться, что с Божьей помощью дальнейшая исследовательская работа и публикация ее результатов вместе с исполнением главной задачи нашей серии: доносить до читателей живые голоса новомучеников и исповедников, пострадавших от богоборческой власти за отстаивание церковной свободы, позволит также и найти ответ на один из самых животрепещущих вопросов современной церковной истории: кто является законным преемником их наследия.
В настоящее время прочно утвердилось мнение, что антисергианское движение закончилось вместе с кончиной митрополита Сергия, что все непоминающие, оставшиеся в живых после войны, присоединились к Московской патриархии вслед за епископом Афанасием (Сахаровым); что это был закономерный вывод из их осторожной позиции, которую теперь противопоставляют как умеренную и разумную - крайней и «неразумной по ревности» иосифлянской, выставляя таким образом иосифлян как некое недоразумение, «правый уклон» от верного пути, по которому якобы следовали все исповедники непоминающие и который рано или поздно, но неизбежно приводил всех в лоно официальной церкви.
В качестве весомого аргумента приводятся биографии оставшихся в живых «мечёвцев-маросейцев», особенно священников, присоединившихся к Московской патриархии. Как пишет в предисловии к главе о маросейцах составитель фундаментального двухтомника, посвященного жизни и пастырскому подвигу священномученика Сергия Мечёва: «Жизнеописание отца Сергея Мечёва, вокруг которого в тяжелые годы государственного и духовного слома России спасались не десятки даже, а сотни человек самых разных профессий, взглядов и устремлений, не может быть полным, если мы хотя бы в кратце не расскажем о некоторых из этих людей. Священники и миряне, связанные общей жизнью, общим духовным подвигом, они составляли сердце маросейской общины. К ним, “другам своим”, обращался отец Сергий Мечёв из северной ссылки: “Вы – мое дыхание, вы – мое радование…” В этих людях обретала полноту устрояемая им покаяльно-богослужебная семья, их судьбы неразрывно переплелись с судьбой их пастыря и наставника» .
Если следовать логике данного утверждения, то дальнейшая судьба покаяльной маросейской семьи – это и судьба ее духовного отца. Однако, насколько правомерно это умозаключение? Опубликованные биографии - доказательство не очень весомое (levis demonstratio – gravis confutatio). Во-первых, это далеко не все маросейцы – как и признает составитель: «К сожалению, наш рассказ не может быть исчерпывающим: о ком-то нет сведений, а чье-то имя и вовсе сокрыто под толщей времени, значит, впереди – новые открытия…». Во-вторых, из упоминаемых священников, только архимандрит Борис (Холчев) - старого рукоположения, да еще один из 4-х рукоположенных тайно в 1938 Мануилом (Лемешевским) (трое других оставались мирянами и не служили). Все остальные приняли сан уже в Московской патриархии. Поэтому факт их присоединения еще ни о чем не говорит и сам по себе ничего не доказывает.
Напротив, сами же мечёвцы, пребываюшие в официальной советской церковной структуре чувствовали насколько их нынешнее положение, мягко говоря, не соответствовало требованиям их духовного отца. Вот замечательное свидетельство, Софьи Александровны Энгельгардт (1895-1973), духовной дочери о. Сергия, немало ему помогавшей, и готовой ради него оставить всё в Москве . Она вспоминает как болезненно переживал кончину отца Сергия отец Борис Холчев: «Он считал, что были возможности его спасти от заключения, увезти его куда-нибудь так, чтобы никто не знал, где он, как это сделали духовные дети митрополита Гурия, когда увезли его в Фергану, и он несколько лет жил под Ферганой, и никто не знал, кто он. И с большой горечью в сердце обвинял всю паству отца Сергия в том, что в то трудное для него время, никто не позаботился о нем. – “Никто, кроме нас, не помог ему”, - сказал мне отец Борис. Только позднее при перестройке собора в Ташкенте, когда достать весь необходимый материал можно было только нелегальными путями, “слева” - как говорят, - отец Борис сказал мне: “Отец Сергий не смог бы жить в наше время”. Я охотно согласилась. Да, не смог бы - при абсолютной, тончайшей до совершенства, честности, не допускавшей ни в чем ни малейшей фальши и обмана. Господь знал, когда призвать Своего верного ученика. Угасли в нас благие порывы наших юных дней, погрязли мы всецело в мирских делах, вот отняты у нас настоящие пастыри, и нет в настоящее время таких людей, как о. Сергий
Так и в отношении остальных священников непоминающих. Мало, кто из них пережил 1930-ые годы. Почти все претерпели мученическую кончину. Большинство было расстреляно, (как проходившие по делу епископа Арсения, священники Сергий Сидоров, Михаил Шик, Петр Петриков, иеромонах Андрей Эльбсон и многие другие репрессированные в 1937-1938 гг.), либо замучены в лагере, как о. Александр Гомановский (в 1941 г.), или умерли как о. Серафим Битюков в катакомбах, в подполье (он служил тайно и скрывался в Загорске до самой кончины в 1942 г., так и был тайно похоронен под полом дома). О них, как и об их духовнике, о. Владимире Богданове, умершем в 1928 г., еще нужно писать отдельно. И, конечно же, о двух других его духовных чадах, замечательных московских священниках - о. Димитрии Крючкове и о. Владимире Криволуцком, тоже перешедших к тайному служению после арестов и ссылок. Они как раз из тех совсем немногих, кто пережили 1930-ые и военные годы, но в отличие от епископа Афанасия (Сахарова) до самой кончины оставались непоминающими и не признавали «восстановленной» Московской патриархии. Примечательно, что о. Владимира в 1956 году пред кончиной в Москве исповедовал и причастил игумен Иоанн (Селецкий), тот самый старец, который до самой своей кончины в 1971 г. духовно окормлял огромную катакомбную паству, в том числе и А. Ф. Лосева (См.: выше воспоминания А. А. Тахо-Годи).
Так что, утверждение о присоединении всех непоминающих к официальной церкви в СССР - необоснованно. Более того, точно известны имена только двух присоединившихся после войны московских непоминающих священников: иеромонах Иеракс (Бочаров) и священник Петр Щипков. В отношении архимандрита Серафима (Климкова) такой ясности нет, поскольку он оставался на нелегальном положении, хотя по свидетельству Арцыбушева А. П., он стал поминающим, и в 1970 г. его напутствовали и отпевали клирики Московской патриархии.
Но сколько всего оставалось священников непоминающих, и каковы их судьбы? До сих пор об этом мало, что известно, и еще предстоит изучать. Некоторые материалы, в частности воспоминания о непоминающих в Москве, помещаем в Приложении.
--------------------------------------------------------------------------------------
410. Грушина А. Ф. «Пребывавшие единым сердцем». /«Друг друга тяготы носите»… Кн. 1. С. 95.
411. «Моя последняя встреча с о. Сергием была в Москве, у моих друзей. Отец Сергей сказал мне, что сам не знает, куда он теперь поедет… Я сказала отцу Сергию, что я всецело в его распоряжении, что я охотно поеду по его указанию в любое место нашей страны, чтобы выяснить, где ему удобнее поселиться. Я предлагала ему, просила его согласиться на то, чтобы я поехала с ним на его новое место жительства, где бы оно ни было, с тем, чтобы служить ему, вести его несложное хозяйство. Я сказал отцу Сергию, что я легко откажусь и от своей службы, и от квартиры, и от вещей, которые можно поручить кому-нибудь продать, и последую за ним… Отец Сергий категорически отверг мое предложение и с большой любовью в голосе сказал: «Я все понимаю, но Вам нельзя». Он предвидел, что его ожидает и не хотел, чтобы кто-то из духовных детей потерпел за него…» «Воспоминания Софии Александровны Энгельгардт» / Надежда. Вып. 16, 1993. С. 221-222.
412. Там же. С. 223-224 .
0 покупок 0 руб
Связанные рубрики:
